Никто не планировал уничтожать людей, схваченных на московских улицах как «деклассированный элемент». Просто система работала так, что они были обречены
Репродукция рисунка художника-графика Романа Федоровича Ефименко «Возвращение команд в лагерь»
В то время как страна праздновала досрочное выполнение первой пятилетки, гулаговская система столкнулась с неожиданными трудностями — она больше не могла вместить всех заключенных. Поток раскулаченных все прибывал, к тому же началась кампания по паспортизации и зачистке городов от «деклассированных элементов». Чтобы исправить ситуацию, шеф ОГПУ Генрих Ягода предложил устроить в Сибири и Казахстане особые поселения, где заключенные работали бы и приносили государству пользу. Для них были выбраны участки и в среднем течении Оби. В мае 1933-го сюда привезли первую партию «трудпереселенцев». Транспорта не хватало, и переселенцев не могли сразу развезти по отдельным участкам — тогда, чтобы изолировать их от местных жителей, было решено высадить их всех на острове напротив деревни Назино.
О том, что случилось дальше, мы знаем благодаря стечению обстоятельств: убежденный коммунист Василий Величко, работавший инструктором-пропагандистом в Нарымском округе Западно-Сибирского края (сейчас это Томская область), решил в обход начальства написать об увиденном напрямую Сталину.
Вот что писал Величко: «Сам остров оказался совершенно девственным, без каких бы то ни было построек. Люди были высажены в том виде, в каком они были взяты в городах: в весенней одежде, без постельных принадлежностей, многие босые. При этом на острове не оказалось никаких инструментов, ни крошки продовольствия. <...> Такое положение смутило многих товарищей. <...> Однако эти сомнения комендантом Александро-Ваховской комендатуры Цыпковым были разрешены так:
— Выпускай .... Пускай пасутся.
На второй день <...> поднялся ветер, а затем ударил мороз. Голодные истощенные люди, без кровли, не имея никаких инструментов и в главной своей массе трудовых навыков и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр. По острову пошли пожары, дым. Люди начали умирать. Они заживо сгорали у костров во время сна, умирали от истощения и холода, от ожогов и сырости, которая окружала людей. Так трудно переносился холод, что один из трудпоселенцев залез в горящее дупло и погиб там на глазах людей, которые не могли помочь ему, не было ни лестниц, ни топоров.
<...> Только на четвертый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать трудпоселенцам по несколько сот грамм. Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели ее. При этом огромная часть их просто съедала муку, падали и задыхались, умирая от удушья. <...> Такое питание не выправило положения. Вскоре началось изредка, затем в угрожающих размерах людоедство. Сначала в отдаленных углах острова, а затем где подвертывался случай. Людоеды стрелялись конвоем, уничтожались самими поселенцами».
И это только малая часть средневековых ужасов, описанных Величко, когда погибла треть переселенцев.
Поразительное впечатление производят и материалы расследования по горячим следам. Проверка показала, что трагедию вовсе не планировали — одна инстанция забыла дать транспорт, другая не успела подготовить продовольствие, третья не предупредила местные власти о прибытии партии переселенцев. В общем, просто так вышло, так сработала система. А сработала она так потому, что давно не верила в риторику социального эксперимента. Просто гнала цифры. Из материалов дела ясно, что многие люди попали на остров совершенно случайно. Вот два примера из письма Величко:
«Новожилов Вл. из Москвы. Завод “Компрессор”. Шофер. Три раза премирован. Жена и ребенок в Москве. Окончил работу, собирался с женой в кино, пока она одевалась, вышел за папиросами и был взят.
Войкин Ник. Вас. Член КСМ с 1929 г., рабочий фабрики "Красный Текстильщик" в Серпухове. Член бюро цехячейки, кандидат в члены пленума фабричного комитета КСМ, много раз ездил на хозполиткампании по командировкам МК КСМ. Три раза премирован. В выходной день ехал на футбольный матч. Паспорт оставил дома».
Гэпэушники знали, что среди переселенцев много «настоящих советских людей», но на жалобы никак не реагировали, а документы, которыми им пытались доказать обоснованность претензий, отнимали.
Все, о чем я написал, хорошо известно специалистам — и письмо Величко, и материалы расследования можно найти в Сети. Представить, что Назинская трагедия когда-нибудь попадет в новости, сложно — все участники и свидетели давно умерли, память жертв вроде бы тоже уже почтили (в 1993 году «Мемориал» поставил на острове деревянный крест. Но мне все равно представлялось важным рассказать эту историю. В следующий раз, когда вы услышите про «эффективный сталинский менеджмент», вы, возможно, вспомните про обыкновенного рабочего, который поехал на футбол, а окончил свои дни на острове людоедов.
Автор: Илья Венявкин / 21.07.10
Оригинал публикации